– Я бы не стал ее беспокоить, мистер Йенсен. Держу пари, завтра все наладится. Она просто устала. Может, займемся посудой?

Он положил мне руку на плечо:

– Ты хороший парень, Джек. Многие бы вышли из себя, если бы с ними разговаривали в таком тоне. Мне было очень стыдно за Лолу. Но ты ведь сам сказал – она устала. Я поговорю с ней об этом завтра. Она, похоже, не понимает, какую помощь ты нам оказываешь.

– Забудем об этом, – сказал я. – Займемся лучше делом.

Затишье для нас наступило лишь в восьмом часу. До этого мы убирались в закусочной, заправляли машины, устранили пару поломок. Лолы не было видно, но где-то после четырех я услышал звук мотора, выглянул в окно и увидел Лолу в зеленом платье, отъезжающей на «меркьюри» в сторону Вентуорта. Это испугало меня. Неужели она поехала в полицию? Я сказал Йенсену, что Лола уехала. Он скривился.

– Она и раньше уезжала, если мы ссорились. Она всегда ездит в кино. Она по нему с ума сходит. Вернется теперь только после одиннадцати. Что ж, управимся одни. Ты умеешь готовить, Джек?

– Да вроде, – ответил я. – Уж с цыплятами-то справлюсь.

Когда я готовил цыплят, а Йенсен – сэндвичи, он дал понять, что с Лолой у них не все гладко.

– Конечно, она молодая женщина, – сказал он, нарезая хлеб. – Первая моя жена была совсем другой. Мы вместе ходили в школу и вместе росли. Когда она умерла, ей было столько же лет, сколько и мне. У Лолы – трудный характер. Я не говорю, что она не работает, – она работает как заведенная, но Эмми – это моя первая жена – никогда бы не позволила себе разговаривать так, как Лола – с тобой. Иногда я себя спрашиваю: может, мне быть с ней построже? Бывает, мне хочется наподдать ей по одному месту, чтобы успокоить. Может, так и следует поступить?

«Это все равно что шлепнуть гремучую змею», – подумал я, но ничего не сказал.

– Я часто задумывался, откуда она появилась. Она мне никогда не рассказывала. Характер у нее – не дай бог. Ей, должно быть, досталось в жизни. И меня беспокоят ее самостоятельные поездки в Вентуорт. Когда ты появился, я рассчитывал, что раз или два в неделю мы вместе будем ездить в кино, но она отказывается! Стоит мне предложить, как у нее то болит голова, то она устала. Я иногда спрашиваю себя…

Он замолчал, качая головой.

– О чем спрашиваете? – спросил я, испытывая к нему жалость.

– Так, ни о чем. – Он начал намазывать бутерброды. – Я и так слишком разболтался.

Я промолчал, но догадывался, о чем Йенсен себя спрашивает. Он спрашивает, не нашла ли она себе кого-нибудь помоложе и не изменяет ли ему.

Около одиннадцати движение замерло. До этого мы с Йенсеном носились по закусочной как угорелые. Мои цыплята прошли на ура, и мы продали десять ужинов, что было совсем неплохо. В четверть двенадцатого у дома затормозил «меркьюри», и из него вышла Лола. Она сразу прошла в дом, и мы услышали, как хлопнула дверь спальни.

Йенсен покачал головой:

– Может, я все же поговорю с ней?

– Я бы не стал этого делать сейчас, – сказал я. – Утро вечера мудренее.

– Что ж, ладно. Может, ты и прав. – Было видно, что ему все еще не по себе. – Пойду, наверное, лягу. Мы вроде бы здесь закончили.

– Все в порядке, – сказал я. – Спокойной ночи, мистер Йенсен.

– Спокойной ночи, Джек.

Я наблюдал, как он шел к дому. В ее окне горел свет, но стоило ему открыть входную дверь, он тут же погас. Зато зажегся свет в его комнате, находившейся рядом. Я вышел на веранду закусочной и устроился в одном из плетеных кресел. Я устал, был напуган и нервничал. Закурив, я приготовился ждать: было ясно, что сразу она не выйдет. Я представил, как она сидит в своей темной спальне и ждет, пока Йенсен уснет. И все-таки – что же у нее на уме, что она замышляет?

Если бы у меня были деньги, которые я отдал Йенсену, я уже был бы в пути. Я бы уговорил первого же водителя, который остановится заправиться, довезти меня до Тропика-Спрингс. Но без денег это было невозможно. Поэтому-то я и сидел в темноте, наблюдая за домом и ожидая ее прихода.

Стрелки моих наручных часов показывали час сорок. За последние полчаса не было ни одного грузовика. Я ждал ее уже больше двух часов.

И вдруг я ее увидел. Лола вышла из дома и неторопливо направилась к веранде. На ней была белая кофта и нарядная светлая юбка. Она явно принарядилась по такому случаю. Я сидел в плетеном кресле в тени веранды, глядя на нее и пытаясь справиться с сердцебиением. У меня во рту торчала сигарета, и я затянулся, чтобы она могла меня заметить по маленькому вспыхнувшему огоньку. Лола медленно поднялась по ступенькам и опустилась в соседнее кресло.

– Дай мне сигарету, – сказала она.

Я протянул ей пачку и зажигалку. Я не мог заставить себя дать ей прикурить – этого она от меня не дождется. Лола закурила, затем вернула мне пачку и зажигалку. Ее пальцы скользнули по моим: они были сухие и горячие.

– Ты удивил меня, – сказала она. – Я была уверена, что ты не тот, за кого себя выдаешь, но никак не ожидала, что ты – бежавший взломщик сейфов. Прямо знаменитость!

– Кому какое дело до того, кто я, если я выполняю свою работу и приношу доход твоему мужу? В чем проблема?

– Мне надо позаботиться о себе, – сказала она, вытягивая свои длинные ноги и устраиваясь поудобнее в кресле. – У меня могут быть неприятности с полицией, если я не сообщу, что ты находишься здесь.

– И ты сообщишь?

– Я еще не решила. – Она затянулась. И после долгого молчания добавила: – Это зависит от тебя. В газете написано, что ты работал на «Сейфы Лоренса».

Я посмотрел в ее сторону. Лица Лолы не было видно – оно было в тени.

– Какое это имеет значение?

– Для меня – очень большое. У Карла – сейф Лоренса. Я хочу, чтобы ты его открыл.

Значит, Рикс был прав. Ей нужны деньги Йенсена.

– И что тебе там нужно? – спросил я. – Почему бы не попросить у него самого?

– Не говори ерунды. – В ее голосе звучало раздражение. – Не забывай, что я тебе сегодня сказала, – теперь ты будешь делать то, что я велю, иначе…

– Разве он дает тебе мало денег? Зачем красть?

– Если ты не откроешь сейф, то отправишься в Фарнуорт. – Она скрестила ноги и одернула юбку. – Я слышала об этой тюрьме: там не церемонятся и знают, как поступать с такими, как ты. Итак, выбирай: сейф или Фарнуорт.

– Значит, Рикс был прав. Ты действительно стерва и тебе нужны деньги мужа.

– Наплевать на Рикса. Так ты откроешь сейф?

– Предположим, открою. Что дальше?

– Я дам тебе тысячу долларов и двадцать четыре часа, чтобы исчезнуть.